— Да, да, да. Ты всё правильно понял, — отметив скривившуюся в ожидании неприятной информации физиономию собеседника, поджав губы, кивнул головой Гинзбург. — Мне пришлось разместить их внутри боевого отделения. Прямо под башней. И если смонтировать там торсионную подвеску, мне эти самые баки придется делать куда меньшего размера, что тут же повлечет за собой снижение боевого радиуса действия танка.
— Сёма, как ты мог! — находись они сейчас в театре, Александр непременно бы сорвал гору оваций за экспрессию своего восклицания, явно пришедшего из самой глубины души. — Ты же превратил свой танк в натуральный крематорий для экипажа! Тем более, что у тебя там двигатель бензиновый!
— Вот так и мог! — вновь окрысился в ответ Гинзбург. — По-другому то, оказалось вовсе невозможно! В моторное отделении с трудом удалось втиснуть всего два бака по 120 литров. И то лишь благодаря тому, что мотор у меня с воздушным охлаждением! А если смонтировать тот же танковый М-17, и тех баков не станет, поскольку на их место придется ставить радиаторы охлаждения. Вот и остается один единственный вариант — монтировать топливные ёмкости внутри боевого отделения.
— Кошмар, — только и смог что произнести Геркан, мысленно поставив себе еще одну галочку в список потребных исправлений. — Ну, что я могу сказать тебе на это, Сёма. Хочешь ты того или нет, делай новый бронекорпус гораздо более сложной конструкции — с полноценными надгусеничными полками. Заодно устанавливай верхнюю часть бортовой брони под углом градусов так в 45. Машина от этого, конечно, и потяжелеет, и подорожает. Но и защищенность возрастет. Заодно сможешь упрятать в появившийся дополнительный объем свои ненаглядные топливные баки, — припомнив примерную форму корпуса харьковского танка А-20[4], которому ныне опят же не суждено было появиться на свет, примерно обрисовал его Александр. — А иначе я слова не скажу в защиту твоей машины на танковом совещании с членами правительства, кое уже совсем скоро должно будет пройти в Кремле.
— Они не мои, — буркнул в ответ «раскритикованный с ног до головы» Гинзбург, ибо ничего иного ему более не оставалось. Всё же протолкнуть танк именно своей конструкции на вооружение РККА ему ой как хотелось. Впрочем, как и любому другому ценящему себя инженеру-конструктору. А потому в который уже раз приходилось прислушиваться к пожеланиям очередного человека, способного, как протолкнуть его проект вперед, так и поставить на нём жирный крест в угоду какой-нибудь иной машине. Тем более что Геркан так-то говорил правильные вещи.
И ВНОВЬ Я ВОПРОШАЮ ВАС, ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ!
ГДЕ МОИ ЧЕРТОВЫ ЛАЙКИ!!!
ИЛЬ НЕ ЗАСЛУЖИЛ?
[1] Т-111 — малый танк тяжелого бронирования конструкции Гинзбурга. Не пошел в серию, поскольку по совокупности характеристик проигрывал танкам Т-34 и КВ-1.
[2] Т-46 — легкий колесно-гусеничный советский танк. Создавался на смену Т-26. Всего произведено 5 шт. Во время ВОВ их корпуса использовались в качестве неподвижных огневых точек.
[3] МТ-5 (или МТ-5–1) — советский бензиновый танковый двигатель воздушного охлаждения мощностью в 320 л. с… Применялся в танках Т-46 и Т-111. Работы по нему прекращены в пользу дизельного мотора В2.
[4] А-20 — советский легкий колесно-гусеничный танк с наклонной броней, на основе которого был создан А-32 ставший прототипом танка Т-34.
Глава 12
Растоптанные и народившиеся «бабочки»
— Чего еще интересного покажешь? — закончив с изучением и критикой Т-111, Геркан как-то по-хозяйски осмотрел ближайшие окрестности заставленного всевозможной техникой двора 185-го завода, высматривая на нём интересные для себя машины. Всё же где ещё, как не здесь, было появляться на свет чему-то совершенно новому и вполне себе достойному в бронетанковом семействе РККА?
— Вы хочите танков с дизельным двигателем? Так вот что я вам скажу. Их есть у меня! — совершенно по-наглому ухмыльнувшись, словно не главный конструктор одной из кузниц советских бронетанковых войск, а какой-то дворовый хулиган, Гинзбург простер руку в сторону слегка «раздавшегося» во все стороны Т-26, который и являлся ранее обсуждаемым Т-46. — Прошу!
— Да неужели! — сказать, что Александр оказался приятно удивлен поступившим предложением, оказалось сильно преуменьшить его реакцию. В его памяти, вроде как, вовсе не имелось информации о существовании подобного танка, тем более с дизельным пламенным сердцем. А тут, оказывается, пусть не всё, но хоть что-то, сделали правильно без него. — И ты молчал?
— Так ты изначально и не спрашивал, — преобразив ухмылку в откровенную улыбку, Семён прошествовал к корме оставшегося на заводе прототипа Т-46 и, забравшись на крышу моторного отделения, с натугой поднял одну из бронестворок смотрового люка. — Вот я и решил начать с начала. Уж не обессудь за тавтологию.
— Да за дизельный мотор в танке я тебе и не такое согласен буду простить! — мигом отозвался Геркан и, хэкнув от натуги, тоже взгромоздился на борт танка. Хоть данная машина и обозначалась в документах «легким танком», высоты борта в ней хватало, отчего приходилось прилагать определенные усилия, чтобы вскарабкаться на неё и при этом не изгваздаться в грязи. — Ого! В-2! — едва разглядев внутри моторного отсека V-образный 12-цилиндровый здоровенный мотор, тут же радостно воскликнул он.
— Какой В-2? — вопреки ожиданию, с некоторым вопросом в глазах посмотрел на представителя АБТУ главный конструктор завода.
— Как какой? Харьковский, вестимо, — словно говоря о чём-то само собой разумеющемся, произнес Александр. — В-2 или БД-2 — то есть быстроходный дизель, модель за нумером два.
— Никогда о таком не слышал, — лишь пожал плечами в ответ Гинзбург и, кивнув подбородком вниз, уточнил. — Это первый прототип мотора Д-300. Нашей собственной сборки. Хотя комплектующие, конечно, поставляли много какие ленинградские заводы. Собственного-то полноценного моторного производства у нас нетути.
— Что за Д-300? Отчего не знаю? — теперь уже Геркану пришлось сверлить своего собеседника взглядом буквально источающим один сплошной вопрос. То, что аббревиатуру «В-2» тот еще мог не знать, было допустимо, поскольку, насколько он помнил, в обиход её должны были ввести только в этом году. Но вот наименование «БД-2» уже не первый год обязано было мелькать во всевозможных документах, связанных с созданием на «Харьковском паровозостроительном заводе» танкового дизеля. А тут вдруг какой-то Д-300 вылез!
— Всё знать нереально, — по-философски произнес в ответ «экскурсовод». — И ты в этом плане не исключение. А мотор этот разработали в НАТИ. Еще пять, если не шесть, лет назад. Тебе профессор Чудаков разве о нем не рассказывал? Он ведь тоже входил в группу его разработчиков. Причем на главных ролях! Ты же с ним, вроде как, в хороших отношениях всегда находился.
— Не рассказывал, — только и смог как-то потеряно произнести заместитель начальника АБТУ, внимательно рассматривая мотор, о существовании которого никогда не слышал и не «помнил». — И что мотор? — наконец, приняв для себя решение, что задумываться о своем неведении не время и не место, уточнил он животрепещущий вопрос.
— Сдох, собака, — не сильно обрадовал своего гостя Гинзбург. — Сотню километров пути продержался в танке и сдох, — еще больше опустил он планку настроения своего товарища. — Мы его только-только отремонтировали и назад в танк воткнули. Будем снова испытывать пробегом и составлять новый список потребных доработок. А что за В-2, кстати? Я о подобном харьковском движке и не слышал никогда. Про авиационный АН-1, который там решили попробовать в Т-35 впихнуть, знаю. Про этот вот Д-300 в курсе. Еще про рядную шестерку ПГЕ в четыре сотни лошадиных сил слыхивал. Но последний завернули и задвинули под сукно из-за межведомственных интриг, — совсем уж тихо, буквально на ухо Геркану, уточнил главный конструктор 185-го завода. — Д-300 всё же от НАТИ к нам пришел, который тоже входит во Всесоюзный трест специального машиностроения, как и все танковые заводы, тогда как ПГЕ был изделием одной из шарашек ОГПУ — то есть являлся конкурентом для «своего» мотора. Потому, и мы, и харьковчане, уже не первый год, работая параллельно, пытаемся привести к товарному виду именно Д-300. А про этот твой В-2 или БД-2 впервые слышу.